Как ни крути, но каждая женщина хочет чувствовать себя женщиной. А именно желанной, привлекательной и красивой. Особенно в свой день. День своего рождения. Так уж случилось, что Виктория Мария Мейсон, несмотря на все свои довольно консервативные взгляды во всем, все же избрала для себя путь похода по магазинам в преддверии дня рождения. Разумеется Натана с собой она брать не захотела в гуманных целях, предположив что мужчина предпочел бы почитать свои философские книги или в очередной раз размяться чуть не снеся половину мебели. Поэтому объяснив свой выбор прогулки простым и обычным «женские дела» она вырвалась из-под его пристального взгляда, оставляя самостоятельный выбор времяпрепровождения.
Она не любила магазины. Сколько себя помнила. Вытащить ее против ее же собственной воли в какое-нибудь магазинное заведение чтобы выбрать одежду или обувь или не дай бог сумку – это себя не любить. Но вот если Вик самой что-то требовалось и она понимала что без этой покупки ей никуда, то тогда приходилось идти на жертвы. Причем не только свои. Женщина относилась всегда весьма критично и к своей внешности и к одежде которую отбирает для себя. Оп ее мнению одежда должна была соответствовать и возрасту, и профессии. Подчеркивать достоинства и скрывать недостатки. Вы скажите какие недостатки могут быть во внешности балерины? Ну… Вик это сможет найти если захочет. Тем более в свое время еще в детстве мать успела вбить в голову женщине о том что не стоит показывать мужчине слишком много – грех это. Возможно именно поэтому Мейсон до сих пор была не замужем. Да и не особо это ее огорчало если честно. Главное что в ее жизни сейчас был любимый мужчина. Кстати он был еще одним критерием по которому она собралась сейчас выбирать одежду. Вернее критерий говорил о том что ей бы хотелось ему понравиться…
Вик перебирала ровные ряды одежды, пытаясь скрыться от пристального взгляда продавцов. Уже как-то вошло в привычку просить помощи когда она действительно необходима. Но сейчас? Они ведь даже не знают что ей хочется для себя. Да и она сама в общем-то не знала чего она хочет. А посему выбор подходящего набора одежды походил на отбор на последний герой. Берется множество вариантов, но выживет скорее кто-то один. Если выживет конечно. Очередной консультант обратился к балерине и женщина уставшим взглядом посмотрела на молодую девочку, годящуюся ей в ученицы и выдохнула:
- Нет, спасибо. Я справляюсь сама, - наверное немного грубо, все-таки это работа девочки, но уже заранее предполагая те ужасающие варианты которые ей могут предложить, Мейсон снова выбирала одиночество в выборе.

Она слышала обращение к ней. Ее слуховая память тут же обрисовала уже знакомый образ. Конечно же она узнала этого мужчину. И его голос в частности. Именно стал причиной раздора между ней и Натаном не так давно. Тот кризис конечно же миновал и Виктории удалось своего рода выкрутиться из этой ситуации. Впрочем в ссоре всегда виноваты двое. В их случае трое. Лжеконсультант – который стал причиной ссоры из-а своей фамильярности, она – та, что задержалась рядом с итальянцем на кровати и не встала сразу, ну и сам сенсей стал виновником в том что оставил свою девушку ради другой, более молодой гимнастки. Кстати эту загадку она так и не раскрыла толком. В частности надо было бы поговорить с самой Веласкез и спросить прямо почему она так яро преследует Хилла, но до такого уровня опускаться Виктория не собиралась, не хотела и не стремилась. Она была выше этого. Так же была выше того чтобы отвлекаться снова на этого мужчину. Посему она продолжила свой сосредоточенный поиск, но больше для виду, нежели ради первоначальной цели. Но кажется мужчину это не особо остановило. Вернее он сам остановил девушку, привлекая ее внимание к себе.
Брови изогнулись дугой, от того вопроса который последовал со стороны итальянца. Замуж? Она конечно была не совсем просвещенная в этом вопросе, но кажется несмотря на всю  их раскрепощенность, все же многоженство кажется встречалось только в арабских странах. Но они кажется сейчас были не в арабской стране, а посему соглашаться на подобное было безумием, как и предлагать. Кстати говоря кажется это еще подсудное дело иметь несколько жен. Хоть и встречаются некоторые удачливые типы скрывающие удачный брак с двумя и более женщинами. Только вот она таких презирала. Как и презирала измену. Она была из религиозной семьи, где брак, верность и честность всегда были на первом месте. И не важно что на деле все было на самом деле наоборот. Во всяком случае то, что касалось честности – ее мать частенько нарушала эту заповедь внутри и за пределами семьи. Но вот что касается верности – это Вик впитала в себя как говорится с молоком. Она не признавала походов налево, не признавала измен с другим мужчиной, так же и не признавала привычки разрушать семьи. Она не любила фразы «девушка или жена не стена – подвинется». Для нее узы священной любви и священного брака были бесценны. И становиться причиной разрывов она не хотела и никогда не стремилась к этому. Посему слова итальянца вызывали в ней некоторое не понимание.
- Замуж?  С чего я должна хотеть за вас замуж? Вы стремитесь за решетку по обвинению в многоженстве или я по неосмотрительности сказала что-то что вы приняли за мое желание выйти за вас замуж? Или… - она сложила руки на груди и посмотрела на мужчину в упор, будто испытывающе: - …или у меня настолько жалкий вид что мне необходимо срочно выйти замуж? – фразу о сроке годности женщины она слышала не единожды. В основном он заканчивался по мнению мужчин в 26 лет, далее девушка становится старой девой и уже меньше вызывает интереса у мужчин, меньше привлекает внимания, меньше способна к деторождению и прочие, прочие минусы которые начинают выдвигаться на передний план. Она не была сторонницей подобных взглядов, да и благо Натан тоже не отличался такими взглядами. И это было еще одним плюсом жизни с ним.

«Оно не мое». Звучало как-то мало правдоподобно. Они не договаривались о встрече, а практика и вовсе показывала что этот мужчина мог сочинять на ходу. И данный пример не был исключением. Он явно не был готов к такому столкновению, но актерская сущность просила выхода как всегда. Тогда он примерил роль продавца, в этот раз он примерял роль ее жениха или поклонника – она еще не до конца не разобралась в многоликости его масок. Но тем не менее теперь он видимо окончательно вошел в роль ее так называемого жениха и даже встал на одно колено, от чего Виктория даже не сколько смутилась и застыдилась, сколько стала раздражаться от такого спектакля. Хотелось поднять его  с колен и отчитать как мальчишку, а еще лучше сбежать от любопытных глаз, а в виду того что тут было полно женщин, то любопытства было им не занимать. Наверное кто-то завидовал, кто-то восхищался, кто-то уже наверное набирал номера или смски чтобы рассказать своим подругам о широком жесте мужчины в магазине. И никто из них при этом и понятия не имел, что все это было чистой воды фарсом, цирком, спектаклем. Если бы они хоть на секунду влезли в шкуру Виктории, то непременно бы поняли ее состояние, но ей приходилось лишь игнорировать заинтересованные и восхищенные взгляды и терпеть до того момента пока этот цирк не закончится. Существовал риск что их может кто-то увидеть из университета, а если подобное произойдет, то новой ссоры с Натаном не избежать, как и не избежать в общем-то новых сплетен в университете. Посему, Виктория лишь набрала в грудь побольше воздуха, а затем все-таки проговорила.
- Встаньте с колен и прекратите этот цирк, если в вас есть хоть немного достоинства, - кольцо было убрано, а мужчина с улыбкой встал. Господи, да он явно над ней издевался, но вот только зачем? Проблема была еще в том то Виктория начинала себя чувствовать чрезвычайно несчастной в связи с этими встречами. Каждый раз представая в нелицеприятном свете, она каждый раз была на грани очередной ссоры или же пересудов за спиной. В конце концов в городе она была довольно знакомой многим и как тренер и как бывшая балерина, но черт побери что же этот итальянец нашел в ней такого, какую ахиллесову пяту, что теперь держался за нее и не отпускал, явно желая чего-то добиться. Но вот чего? Провокация? Смысла нет. Проверка? Но зачем? Как бы то ни было, вариантов было много, а вот ответ всего лишь один и он был в голове этого мужчины, как ни крути.
В общем как бы то ни было затевать разборки и распри не хотелось, особенно прилюдно. Просить охрану помочь – было бессмысленно. Они скорее всего ее выпроводят, а не этого мужчину. Ведь по всему его внешнему виду было понятно что он на ее фоне выигрывает. И ее качественная одежда была намного дешевле чем его, а значит по финансовому и скорее всего общественному статусу он будет выше. Она не удивится если все работники магазина тут знают его по имени и по номеру карточки, тогда как она была здесь случайной покупательницей. Поэтому решение данной проблемы она решила оставить тихому общению без лишних ушей. Виктория приблизилась вплотную к вешалке, а соответственно и стала ближе к мужчине, смотря ему в глаза изучающим взглядом, а затем наконец заговорила:
- Скажите, чего вы в действительности хотите? Нашли новую жертву для насмешек и теперь без труда тренируетесь на ней? Вы вроде взрослый и успешный мужчина, зачем вам это все? Игры в продавцов, в женихов… Чего вы добиваетесь? Я вроде не давала ни намеков, ни поводов для такого отношения ко мне. В чем же причина? – она смотрела в упор. В ее глазах не было веселья которое было в глазах итальянца и по правде говоря именно это веселье лишь злило Мейсон. Видя в этом своего рода унижение для себя и для своего самолюбия, женщина молча ожидала наконец-то честной игры от этого мужчины. Хотя шансы того что он скажет свои истинные мотивы, а не станет играть с ней – были далеко не велики.

Она смотрела на него и внимательно слушала его слова. Хотелось верить и наверняка поверить после некоторых раздумий и метаний от недоверия к соблазну веры. Ей хотелось верить в то что все это не шутка, хотелось смотреть на мужчину и знать, что это правда. Но наверное все-таки самооценка твердила об обратном. Как ни крути, но эта мерзкая штука имела на нее влияние всегда. Она не считала себя красавицей и долгое время и вовсе избегала внимания мужчин ради карьеры. Карьера всегда была на первом месте. Мужчины приходят и уходят. Они бросают, изменяют, обманывают, а карьера – она с тобой будет всегда. И пусть она не танцевала на сцене большого театра гастролируя по миру, но все-таки на достигло довольно многого. Ее ученики танцевали, они гастролировали, они радовали мир и упоминали ее имя, а большего было и не надо. Нет, не тщеславие. Просто результат работы. Успешной работы. Поэтому комплименты труду она воспринимала как-то более активно, нежели комплименты в свой адрес как женщины.
Виктория опустила взгляд, не находя в себе силы смотреть мужчине в глаза. Если так подумать, то никакого вреда кроме ссоры с Натаном он ей не принес. Ну пошутил, ну помог растрястись, ну уделил внимание. Неужели это так плохо? Не каждый день ведь уделяют внимание мужчины. А может она просто отвергает все это? Она была ярким приверженцем верности. Никаких измен и никаких разрушений браков. Наверное потому что в ее жизни был сенсей, она и не обращала внимание на других мужчин и остро реагировала на эти комплименты и внимание. Хотя наверное было бы более приятно слышать эти слова от Хилла. Он конечно уделял ей внимание, но не так как хотелось бы порой. Она почти не слышала от него комплиментов. Да, он не один раз упоминал о том что он не умеет красиво говорить, да и не хочет особо учиться этому, посему и вопросов не было  как и претензий в общем-то, но все же было бы приятно такое внимание…
Вик неопределенно пожала плечами и предоставила мужчине возможность выполнить ее работу, а именно подобрать что-то приличное и красивое. Все-таки мужчина наверное со стороны лучше видит что будет смотреться на женщине, а что нет. она следила за тем как сосредоточенно он ищет наряд среди вешалок. Наконец выудив из ровного ряда одно платье мужчина предоставил его на суд женщине. Оглядев его с ног до головы она вначале хотела было сказать что это не для нее. Слишком открытое сверху, слизком узкое. Что она будет в нем себя чувствовать неуютно и неудобного, но она так и не сказала этого. ЕЕ опередили пояснения итальянца. Она внимательно посмотрела на платье, затем на мужчину. Она сомневалась. До сих пор сомневалась и в благих намереньях мужчины и в его желании просто помочь. На деле она давно усвоила правило, что ничего не делается просто так. А бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Она хотела было что-то ответить, но ее прервала продавец, отозвав в сторону.
- Нет, все нормально, - она посмотрела на мужчину и снова на девушку. Мда, сервис тут явно был заторможенным. Где она была когда он делал ей предложение, явно устраивая цирк и привлекая излишнее внимание. – Не беспокойтесь, - добавила Мейсон, наконец решив для себя что-то. Она вернулась к итальянцу и аккуратно взяла платье из его рук, не решаясь взглянуть на мужчину.
- Я примерю его, - все же наверное стоило хотя бы так выразить благодарность мужчине за его внимание и внимательность к ее образу жизни, к ее взглядам на вещи. Она поинтересовалась у продавца где находятся примерочные и направилась с платьем в одну из них. Довольно быстро переодевшись она долгое время не решалась выйти из-за шторы чтобы показаться своему нежданному помощнику. Вик критическим взглядом осматривала свое отражение в зеркале, когда наконец решилась на изменение образа: распустив волосы, рассыпая их по обнаженным плечам и тем самым скрывая большую часть открытости платья и делая его менее вызывающим (как ей казалось). Надев на ноги босоножки, стоявшие в примерочной, она в очередной раз поправила юбку и наконец вышла из примерочной, смотря вначале на мужчину, будто приглашая его к просмотру, а затем поворачиваясь к зеркалу и внимательно вновь осматривая себя в более ярком свете. Все же в подобном наряде она ощущала себя крайне не ловко.

Она ощущала некую неловкость когда мужчина довольно ловко разувал ее и обувал вновь. Она никогда не сталкивалась с подобным, чтобы кто-то вообще помогал ей одеваться. Разве что в детстве, но тогда это делала мама. И тогда она и подумать не могла что в 30 с лишним лет подобным будет заниматься малознакомый мужчина причем даже не продавец, которому в общем-то платят за облизывание и пресмыкание перед клиентами. В случае с этим мужчиной, он даже не был по сути продавцом, хот и примерил однажды на себя эту роль  в магазине мебели. Его одежда, его манера держаться были далеки от тех стереотипов которыми славились продавцы всех магазинов. Он хоть и был несколько надоедлив своим вниманием, но все же как ни крути имел преимущество перед всеми теми работниками торговых центров с которыми ей приходилось встречаться. В частности он имел вкус и знания о красивом и подходящем. Доказательством этому служило то самое платье которое было на ней и те туфли который он, после поисков, все же подобрал в тон новой одежде Виктории.
Не хотелось вредничать и впадать в уныние от разнообразия или наоборот дефицита выбора. Не хотелось посылать продавцов далеко и на долго. Не хотелось смотреть на молоденьких девочек как на умалишенных когда они предлагают не подходящий ей товар. От всего этого ее избавлял мужчина. И это было приятно в своем роде. Вик смотрела на себя в зеркало изучая отражение. Рыжие волосы спадающие на плечи, облегающее платье длиной до колена, элегантные туфельки в тон платья, Она даже не удержалась от улыбки наблюдая за своим отражением. Глаза вдруг засияли и появилась какая-то уверенность, Виктория посмотрела на мистера Фонтейна более добрым и сияющим взглядом и даже его фраза которую она бы посчитала лишней в своей предыдущем настроении сейчас казалась приятной как ни крути.
Женщина согласилась на помощь мужчины в подборе остальной одежды, но все же уже намереваясь оплатить все остальное сама. Было приятно совершать покупки с подобным консультантом. Кстати говоря, она так и не знала ни чем он занимается на самом деле, ни как его зовут. Она не знала откуда вдруг появилось это чувство, но женщина отчетливо ощутила какое-то состояние доверия к этому мужчине. Почему-то ему хотелось верить, с ним хотелось идти на контакт и хотелось говорить. Она не часто испытывала подобное к людям. Разве что подобное происходило у нее с Натаном, но с ним было довольно сложно в какой-то степени. Разные взгляды на жизнь, разные стремления, разные увлечения. Кажется что могло бы быть общего у таких людей. Но общее все же было. Она была влюблена в этого мужчину и он кажется тоже был влюблен в нее, хоть никогда об этом не говорил. Впрочем именно это и огорчало порой. Она никогда не знала что в действительности творилось в его голове, а он не особо распространялся. Поэтому своего рода было тяжело, но ведь трудности закаляют!
Когда покупки были завершены, Виктория вдруг все же произнесла те слова которые вертелись у нее на языке:
- Спасибо Вам за помощь и за платье. Я считаю необходимым угостить Вас кофе за помощь, - она улыбнулась уголками губ. – И я вряд ли приму отказ. Здесь недалеко есть хорошая кофейня с отличным кофе. В конце концов я до сих пор не знаю Вашего имени, мистер Фонтейн, - она улыбалась. Это было не привычно для нее, но она улыбалась смотря на высокого мужчину перед ней. Почему-то расставаться просто так на пороге магазина не хотелось и почему-то хотелось задержаться. Кажется Натан до сих пор обижался на нее за ее отказ, а посему уделял гораздо больше внимания своим тренировкам и студентам, нежели женщине. И сегодняшняя покупка была попыткой привлечения внимания. Завтра она вероятнее всего пересилит себя и оденет кольцо. Сделает ему приятное и наконец покончит с этим бессмысленными конфликтом и обидой.

- Вы правы, практически, - она улыбнулась. Было в общем-то интересно откуда он все это узнал. Неужели по ней можно читать как по открытой книге? Или же он успел откуда-то навести справки? А если успел, то тогда откуда? Связи, кто-то из его знакомых признал ее? – Я не танцую в театре в силу возраста ну и потому что считаю что обучать и дарить миру новых звезд балета гораздо приятнее порой чем получать лавры за спектакли. Спектакли и карьера как приходят так и уходят с возрастом, а вот ученики… Они танцуют за тебя, продолжают твое дело, несут светлое в массу. Но…. – она внимательно посмотрела на Нико. - …откуда вы узнали все это? Неужели я как открытая книга для вас?
- Не угадали, - она улыбнулась. Ошибся. Несмотря на все свои четкие описания ее и догадки на ее счет, он ошибся в простом выборе кофе. Рядом возник официант интересуясь пожеланиями. – Мне, пожалуйста, капучино и тирамису, – она любила сладкое. Другой вопрос: можно ли было его есть. Она привыкла к тому что Натан был равнодушен к сладкому, а ее образ жизни вообще предполагал отсутствие сладкого для сохранения фигуры. Но как ни крути она все же любила сладкое и иногда позволяла себе побаловаться тем же любимым десертом  в виде тирамису. Она причем не выбирала его в виде торта, а именно избирала его в виде аппетитного десерта. Настроение после покупок было хорошее. Поэтому она решила позволить себе выбрать подобную калорийную пищу.
Фраза с намеком вызвала у женщины вызвали некое смущение. Щечки загорелись, взгляд опустился на руки, а сами руки вдруг переплелись пальчиками, находя в этом какую-то опору и уверенность. Нет, безусловно это было приятно. Приятно слышать такой хоть и довольно откровенный комплимент. Приятно осознавать свою привлекательность со слов мужчины, впрочем наверное если бы такой комплимент она услышала от Натана было бы еще более приятно. Она не смотрела на Нико после его слов, а как только появился перед ней кофе, она переключила все внимание на него и на свой десерт.
Но вот слова мистера Фонтейна про личную встречу заставили женщину вновь перевести на него взгляд, но в этот раз уже более испуганный. То что он предлагал не входило в рамки приличия. Она находилась в серьезных отношениях с мужчиной, а он и вовсе был женат. Такие встречи мало того могут подвергнуть риску репутацию обоих, пусть нежелательные слухи, но и разрушить то что уже имеется у обоих. И отношения и семью. На этого не желала. Впрочем может она себя и накручивала лишний раз. А может и нет. Виктория сделала еще один глоток кофе и выдохнула:
- У вас кажется есть семья, жена, возможно дети. У меня есть жених. Зачем все это? Зачем предлагать ужины, делать такие подарки, искать встреч? Мне приятно ваше внимание, ваши слова и приятно сейчас сидеть и пить с Вами кофе, но я не приветствую измен и не разрушаю семьи, - она замолчала предоставляя мужчине возможность осмыслить ее слова и собственно понять ее точку зрения. -  Я благодарна за помощь и за подарок, но я не могу согласиться на ужин, - улыбка сошла на нет, не потому что было не приятно общество или потому что ей вдруг стал противен мужчина. Нет, совершенно нет. Ее отношение к нему не изменилось, вернее явно не стало хуже и та симпатия которая зародилась не испарилась с этой фразой. Единственное наверное если для него все это было нормально, то для нее это было совершенно не так. Она была довольно известна в Хьюстоне, в частности многие студенты бывшие и нынешние знали ее в лицо и если кто-то не дай бог увидит ее с незнакомым мужчиной, коим для них станет мистер Фонтейн, то ее снова начнут преследовать лишние слухи и пересуды, а для их отношений с сенсеем это и вовсе может стать камнем преткновения разрушившим в последствии все. Их отношения и так стали заметно напряженными после того как она отказала ему. Кстати говоря Нико вполне мог придраться к фразе о  женихе. Ведь кольца на ней так и не было…

От его слов про румянец она и вовсе попыталась спрятать лицо, отведя взгляд в сторону. Сейчас бы убежать и спрятаться от любопытных и внимательных глаз окружающих, но ей было не пять и не пятнадцать лет и убежать это было ниже ее достоинства.
- Я рада что не совсем уже открыта для окружающих, тогда откуда столь точные догадки? – посмотрела она с долей интереса. Хотя наверное не важно. Если фокусник откроет секрет своего фокуса, будет ли он все так же интересен окружающим? А если ты сам узнаешь секрет фокуса, будешь ли ты продолжать ходить на представления?
Она вздохнула. По правде говоря она почему-то догадывалась заранее что он будет сопротивляться ее консерватизму и ее взглядам на жизнь. Она не знала почему. Может это была какая-то внутренняя вечная борьба против всего мира, может оставшийся с годами подростковый максимализм, но как бы то ни было, Нико был бунтарем в ее глазах не только потому что пытался ей противоречить, а вообще все его поведение напоминало протест скучно жизни, взрослой жизни которой жила она, которой жил он сам. И это притягивало. Она сама не знала почему. Ей было интересно наблюдать за этим человеком. Ей было интересно слушать его и черт возьми одновременно с этим слушать его было до одури приятно. Приятно было слушать комплименты, видеть это рвение. И вообще это все было не правильно, но черт побери так заманивало. Виктория на секунду прикрыла глаза и глубоко вздохнула отгоняя от себя не правильные мысли возможного принятия этого предложения.
- Дело не в том встретимся или нет. И мне эти встречи принесут гораздо меньше вреда, как в общем-то и вам. Но подумайте просто на секунду как отреагирует Ваша жена если до нее дойдут просто слухи о том что Вас видели с другой женщиной. Будет ли она мучится от этой мысли и как повернется Ваша жизнь, - Вик откинулась на спинку сиденья, сжимая пальчиками тонкую ручку чашки  с кофе. ЕЕ взгляд опустился, - Мне пришлось долго объяснять ту историю с кроватью и заверю Вас – счастья мне не принесла та ссора. Зачем Вам нужно что-то подобное? Да и мне вроде как незачем, - аргументы были весомые, хотя она уже даже сейчас осознавала что и тут он найдет для себя более весомые противовесы которые вернут или оставят его на том уровне уверенности на котором он был.
Мейсон снова пододвинулась к столу и стала ложечкой аккуратно есть свой десерт. Тирамису был приятен на вкус и нужно было отдать должное повару – это был действительно тирамису, а не пародия на него. Вопрос вызывал улыбку.
- Это моя слабость. Единственный десерт который сводит меня с ума. На самом деле балерины не могут поправляться, а значит нам с детства запрещают есть все сладкое. Так и живем. Сейчас я могу себе позволить лишние килограммы. Я сама себе тренер и сама себя контролирую, но раньше меня за такое могли и высечь при случае, - она улыбалась, вспоминая детство. – Чай и кофе я пью без сахара, а вот от этой слабости отказаться не могу. Как ни крути. Правда побаловаться удается не каждый раз, - она пожала плечами и с удовольствием проглотила еще небольшую порцию.

Она слушала мужчину. Она действительно боялась спугнуть счастье. Вернее не так. Она боялась его разрушить его своими руками, а потом обвинять себя в том, что произошло. Она бы не простила себе ни боли которой бы причинила себе, ни еще большей боли которую сможет причинить Натану. Хилл был конечно себе на уме, поглощенный в свой любимый спорт, полностью отдающийся ему, полностью отдающийся своей месте о новом дане, полностью отдающий себя студентам. Она действительно любила его если понимала все это, если принимала все аспекты его жизни полностью. Она действительно любила его если боялась спугнуть это счастье. Правда, с другой стороны если бы действительно так боялась, то наверное одела бы кольцо сразу и уже сейчас возможно они бы расписались если не в присутствии сотни гостей, то явно бы наедине в муниципалитете. Просто… Это было сложно объяснить. Она боялась его потерять и поэтому не соглашалась пока на свадьбу, пока они не узнают друг друга получше, вернее пока он не узнает ее семью, ее жизнь вне университета, за пределами их квартиры. Он и его жизнь казались ей как на ладони, тогда как ее прошлое для него явно было еще покрыто тайной. И вот находясь в этом изрядно подвешенном состоянии она боялась и шагнуть вперед и шагнуть назад потеряв все. А Нико мог как раз утянуть ее назад.
Она слушала его слова про девушек и от его-то не удивлялась. Он создавал как раз ощущение такого мужчины, вокруг которого будут всегда увиваться женщины и девушки. И причем ему это будет всегда нравится, как ни крути. Единственное чего она не могла понять, так отношение ко всему подобному со стороны жены мистера Фонтейна. Что за отношения это были? Брак по расчету? Тогда безразличие вполне понятно и естественно. Во всяком случае тогда не так обидно и больно, если же это любовь, то уже больнее. Она конечно слышала про полигамность мужчин, но в то же время видеть это наяву было совершенно иное. Кстати говорят тут же Нико уточнил что у него есть сестры которых вполне могут принять за незнакомых барышень сопровождающих его. Но сейчас же она не была его сестрой ни по слухам, ни наяву и данное общение и данная встреча могла рассматриваться как прогулка на сторону от жены и брака. Вик не нашлась ничего ответить кроме как вздохнуть в ответ и отправить в ротик еще одну порцию десерта.
Его приглашение поступившее повторно но уже в другой форме и на другое мероприятие было более заманчиво. Виктория убрала прядь волос, упавшую на глаза и задумалась. В действительности это было не так провокационно что ли. Ее отец любил футбол, да и кто его не любит в Техасе? Каждый ребенок в Техасе с пеленок знал что такое футбол и как в него играть и кто главный нападающий в команде Хьюстона. Правда в принципе нельзя было сказать что она любила или ненавидела этот вид спорта, но вот отказываться все же было бы грубо. Тем более после такого подарка который мужчина сделал.
- Думаю на матч я могу прийти, - она кивнула. Кофе и десерт закончились и было уже довольно много времени и пора было собираться домой. Тем более на завтра нужно было сделать ряд приготовлений. Она достала из сумки кошелек и вытащила купюру оплачивающую заказ обоих и оставляющую даже чаевые. – Мне к сожалению пора уже идти, дел много. Вы сделали мне подарок, а я просто не могу вас не угостить, - Мейсон улыбнулась, она достала листок бумаги из блокнота и ручку, написала адрес, положила купюру и записку на стол и поднялась со своего места. – Буду ждать билеты на матч тогда, - она немного задерживалась. Как будто не хотела уходить. Вернее ей казалось что что-то она забыла или не сказала, что-то что нужно было сказать. А может ей просто было приятно общество этого мужчины вопреки всем сказанным словам. – Было приятно встретиться с вами, - ну вот. Кажется сказала. Теперь пора. Вик развернулась и направилась к выходу из кафе.