«Галерея» - известный в Хьюстоне торговый центр – можно найти всё в одном здании. Очень удобно. Деметрий был ленивым и очень неорганизованным, чтобы искать что-то целенаправленно. Он заходил в магазин и уже там решал, что приобретёт. Яркая реклама или хвалебные слова продавцов просто не действовали, он не замечал этого потому что в глубине души знал, как должен выглядеть тот или иной предмет. Вот и искал подходящий.
Сегодня так же. Припарковав машину на подземной стоянке, Селаври медленно брёл по гладкому полу, оглядываясь на бутики. Нужно было что-то купить Мишель. Иначе без подарка мужчина не знал, чем может закончиться их «серьёзный разговор». Она сама позвонила и сказала, что есть о чём поговорить. А Деметрий знал, что если девушка так говорит, то она или хочет расстаться и, скорее всего, нашла другого или же просто недовольна чем-то.
Недовольна… -  к этому варианту от склонялся всё больше и больше. После той ночи, хотя скорее утра, Мишель стала надоедать звонками, устраивала скандалы на глазах у подчинённых, ревновала ко всем клиенткам и без конца задавала один и тот же вопрос: «Чем ты занимаешься в клубе всю ночь?».
Деметрий не верил в Бога, но всё происходящее вокруг было похоже на кару небесную. За что? Сложно ответить. Он-то был уверен, что ни в чём не виноват, он наоборот помогает. Пару свиданий с ним и от угрюмой, застенчивой «серой мыши» и не осталось и следа!
– Да, Мишель. – Деметрий сказал эти две фразы как можно дружелюбнее. В глубине души же очень хотелось отправить мобильный телефон в фонтан и купить себе новый, с новым номером незнакомым той женщине. Но джин, к сожалению, не может делать то, что хочет. Он даже не может поменять номер, потому что в телефоне записано много-много-много важных и очень нужных контактов. – Не волнуйся…. Я в «Галерее»… Это сюрприз…. Очень приятный… Узнаешь, мы же договорились встретиться вечером….
Мишель снова засыпала вопросами «Где?», «С Кем?», «Это правда?». Этот разговор стал, пожалуй, последней каплей, и решение расстаться было принято бесповоротно. Ещё разговаривая с ней Деметрий зашёл в магазин, чья вывеска  очень красочно и многообещающе, только одним названием фирмы говорила о том, что эти товары понравятся каждой.
- … Конечно… Да… Правда… Правда… – терпения хватит ещё на десять минут.  Деметрий надеялся, что за это время Мишель разузнает всё что нужно, и они расстанутся до вечера. Сам он не мог попрощаться – так большая вероятность, что на свидании скандала не избежать.
- Вам это очень идёт, Алисия, для себя берёте? – джин прикрыл микрофон рукой, чтобы Мишель не услышала его слов.
Лили он узнал сразу, по ярко-рыжим цвету волос. Такой яркий редко встречается хоть сейчас и  решили все, что быть «рыженькой с чёртиками в глазах» это оригинально. Мишель была из таких. Она всегда следовала мнению толпы, при этом утверждая, что есть своё мнение, что её не волнует, что скажут окружающие. Что же для Деметрия было очевидно: всё это оправдания.

Сдержанная вежливость, – определил безошибочно Деметрий. Он не умел читать мысли и не был эмпатом. Но обнаружить притворство Чичи было просто. Проше простого. Её выдавало всё: жесты, мимика, интонация, даже слова. Если бы это было обыденное приветствие, то скорее «сеньор Селаври», чем «мистер». Так не обращается никто из латиноамериканцев. Деметрий прожил достаточно время в Техасе, чтобы это заметить.
За что? – это была следующая мысль. Едва ли он могу помнить того пожарника, что пострадал в автокатастрофе, которую вовсе не он устроил, а какие-то два пьяных студента. Ну, допустим, запомнил, но как это связано с Лили? Очевидно, она ни с кем не встречается (одиноких девушек всё выдаёт: манера одеваться, жесты, стиль общения) и безымянный палец на левой руке пустует.
Теперь Селаври стало интересно. Он попрощался с Мишель и теперь всё внимание было нацелено на Алисию. Мужчина был полностью уверен – она сама всё расскажет – надо просто продолжать беседовать на отвлечённую тему. Да. Она не только всё расскажет, но и поделится тем, что  у неё на душе. Выскажет лишнее. А поведать тут есть о чём! Даже не вооружённым глазом видно, что, несмотря на внешнее спокойствие в душе ураган или буря.
- Почему вы так долго думаете? Вам оно очень идёт. У вас превосходный вкус.
Конечно, говорить о платьях, цвете и оттенке не очень интересно, но как ещё добиться расположения собеседницы, особенно когда она недовольна тобой по неизвестной причине.
Больше ничего Деметрий говорить не стал. Теперь надо подождать ответа, а затем пригласить выпить вместе кофе и заплатить за неё. За это время девушка обязательно выложит всё что думает, ну или часть. Мужчина надеялся хотя бы на маленькую часть или подсказку. Одной бы хватило.
Сеньорите Веласкес с ответом тянула, было сложно определить, с чем это связано, но вот такую «паузу» Деметрий решил использовать с пользой. Он попытался вспомнить как они познакомились. Признаться это было не просто. С Алисией с момента знакомства они не встречались и ни разу разговаривали. Может дело в самом знакомстве?
Кажется, это был тихий летний вечер. Деметрий тогда маялся от жары и скуки. В городе ничего нового не происходило, во всех его клубах шёл ремонт, и было абсолютно нечем заняться. Нельзя сказать, что с появлением Алисии всё изменилось. Он один вечер она разукрасила. Привлекла манера с которой она читала книгу. Слишком уж углубленно, словно ничего вокруг больше не существует. Только она и книга. Деметрий не знал, что так можно читать.
Вспоминая их беседу, он подумал, что повода не было. Тогда почему она вот так не рада ему?

- Благодарю за беспокойство, – Деметрий учтиво склонил голову. Может слишком даже. Вообще сложно изображать что-то когда в душе всё совсем иначе. А что же было в душе тогда? Сложный вопрос. Скорее всего, это когда чувствуешь себя между Сциллой и Харибдой. Так из двух зол пришлось выбрать меньшее. – На сегодня у меня нет никаких важных дел.
Только «важный разговор» с Мишель и ни что её не остановит. Только пожар, война или наводнение…. – сейчас Селаври был бы больше рад войне, чем вот такой необходимости объясняться. Он считал, что это глупо. Только благодаря ему она не льёт слёзы, не жалуется всем вокруг и не пьёт какие-нибудь антидепрессанты. Это легко заметить. Надо только подумать.
Всё правильно… Мишель никогда не думает. – глядя на то, как наивно Алисия пытается выглядеть спокойной, чтобы, скорее всего, «быть выше и умнее» он пришёл к выводу, что женщины вообще редко думают. Ну что же, это не делает их хуже.
А после того как он увидел натянутую улыбку знакомой стало грустно и смешно. Да, такое бывает. Деметрий грустно уставился на Лили. Впрочем, он не мог смотреть на ту больше двух минут. Иначе она заметит. Сменить выражение лица не удалось, да он сильно и не старался. Сейчас всё равно Алисия думает только о том, как бы не устроить скандал на всю «Галлерею»?
Знакомая стала поспешно собираться, но всё было против и голубое шелковистое платье вскользнуло на пол. Деметрий не смог удержаться и закатил глаза.
Почему нельзя сказать сразу? Вот так и случаются драмы, о которых знает потом полгорода… Интересно, она знала, что всё будет именно так? Или совсем не догадывалась? – стало интересно узнать ответ. Неужели в таком возрасте, возможно, так плохо знать себя? Да ладно, злорадствовать и видеть, как всё происходит по твоему плану уже достаточно. Сеньорита Веласкес уже подняла платье и направилась к кассе.
- Постойте! – Селаври нарочно подождал пока та отойдёт на несколько шагов. Когда тебя окликает кто-то это раздражает ещё больше, а это как раз то что нужно сейчас.
Потом Селаври что-то сказал о якобы грязном подоле платья, а ещё через секунду кусок шёлковой ткани оказался у него, тогда как остальную часть платья продолжала висеть  в руках Чичи.
Далее – самые банальные слова с глупым видом (для правдоподобности): «Это случайность», «Я возмещу ущерб», «Вам это, должно быть, не по карману», «Простите»… и так далее. Честно говоря Деметрий сам точно не помнил что говорил. Больше интересно было другое: что же скажет Алисия? Согласно расчёту она вот-вот выложит всё и он, наконец, узнает, чем он заслужил эту нелюбовь.

Все женщины в округе? Вы мне льстите... – но озвучивать он это не стал. Может быть, можно было бы, но это очень опасно и, как показала короткая беседа, с Алисией лучше не рисковать.
Что же до остальных слов, то Селаври, конечно же, услышал всё: о Шерон, о том как её муж умер и что это как-то зависит от его клиентов в клубе. В большие подробности он вдаваться не стал, не обязательно, тем более что в памяти всплыла картина об одном вечере. Это была ночь открытия молодёжного клуба. Был большой пожар, но случилось всё это за городом. Далеко от клуба. И вина была водителя. Тогда все расходы легли на плечи этого парня, а ему удалось избежать больших потерь.
Подробности того вечера всплывали медленно… Лениво. Деметрий никак не  мог вспомнить того кто погиб, был бы он один из умерших, кто потом платил за похороны и с кем у этой самой Шерон был суд. Тогда Селаври во всём этом учувствовал, был на месте аварии. Так, помогал по мелочам: носил воду, набирал земли – в общем, оставался в стороне.
В этот вечер звонили родители… – это он помнил точно. Был долгий и неприятный разговор с отцом, упрёки, что так долго не звонил, не приезжал – забыл про них. Позже вскользь упомянули про деньги. Давно не высылал. Деметрий ничего не ответил – так только пару слов о работе, о том, что занят – извинялся. На самом деле же, правда была другой. Её он признавал только в глубине души. Так вот: он забыл. Вокруг столько всего происходило, что события забывались и забываются часто. А если вспоминать, то как сейчас – медленно и лениво.
Так погружённый в мысли он не сразу заметил, как платье оказалось на полу, возле них уже стояла администратор и вопросительно смотрела на обоих. Ей Деметрий улыбнулся уголками губ – сил не было на то, чтобы изображать что-то лучше.
- Прошу прощения, я возмещу. Сколько положено в таких случаях? – ловким движением он достал бумажник, чтобы дать понять – выплатит. – Сеньорита Веласкес, если вы куда-то торопитесь – не смею вас задерживать. Мне нужно только одно: не могли бы вы дать номер Шерон?
Он, конечно же, пытался сейчас что-то из себя выжать, но даже самый лучший актёр не может играть безупречно, тем более, когда играть нужно всё время. Мыслей был много, в самом деле, как это он не подумал о жене этого погибшего? После аварии всё обсуждали эту историю неделю – можно было легко узнать подробности, но не сейчас, когда уже всё прошло и те, кто тогда осуждал клубы Селаври, сейчас заняты кем-то другим.
Пора вернуться на сцену… – образно, конечно. Честно говоря, не хотелось. Хотелось уйти и просидеть за закрытой дверью несколько часов. В самом деле, сколько можно? Почему за последние дни он слышит только одни упрёки в свой адрес, а ещё обвинения и нужно что-то доказывать… Надоело. Терпение кончилось даже у самого терпеливого джина. Тем не менее, нельзя было больше стоять с задумчивым видом и смотреть на упавшее платье, сжимая в руке бумажник.
Поэтому он сделал над собой усилие, подняла глаза на Алисию. Та стояла какая-то серая, отчуждённым взглядом она блуждала по лицам администратора и Деметрия, тяжело дышала. Рука была на сердце. Самое время попросить воды, усадить Лили на кресло и спросить о самочувствии. Селаври так и сделал, только он ещё добавил обеспокоенное выражение лица.

- Благодарю вас... - Деметрий "наятнул" улыбку. Как ни странно, но говорить ничего больше не хотелось и больше: первые начинало вопротить от людей. Первый раз такое. Раньше было тяжело даже представить себе остаться наедине с самим собой. Сразу наступало одиночество. Но, как говорят, ты можешь быть в кругу людей и чувствовать себя одиноко. Видимо, тот самый случай. Но улыбка вышла вполне себе ничего - тренировка! Но, вот только, блондинка осталась недовольна, кажется, разочаровалась в джине. А сам джин ничего не сделал он только посмотрел вслед уходящему администратору - больше, чем улыбка и приятные слова не получится, а ей нужно чудо.
- Вы ещё неважно себя чувствуете - я отвечу. - коротко ответил он. Тут и думать было нечего. Самое время выйти на сцену, только на этот раз стать настоящим джином, тем более что в смерти мужа Шерон Деметрий тоже виноват.
Но, вот, честно говоря, он только делал вид, что осознаёт вину. Так же лучше, да и Алисии стало плохо. Тут опять-таки свою вину он не ощущал – сама виновата. Вот если правда она так мечтала всё это высказать, то почему не сделать этого сразу, тем более когда знаешь, что может быть плохо?
- Шерон? Добрый день… – девушка на том конце была явно удивлена, что на мобильный сеньориты Веласкес ответила не она, а какой-то другой незнакомы голос. Деметрий решил отойти и дать возможность Алисии придти в себя.
Очень скоро, по его расчётам, она должна почувствовать себя лучше и разозлиться ещё больше… или нет? С чего вдруг ей стало плохо? – пока Шерон задавала растерянные вопросы, пытаясь узнать, кто же с ней говорит и что с Алисией было время подумать. Так Селаври пришёл к очень хорошему выводу – она должна знать.
– Ей стало плохо. Не подскажете, что надо делать? – удивительно как быстро изменилась её позиция. Ещё секунду назад она пыталась узнать, что Деметрий сделал с подругой и вот стоило сказать, что тренеру плохо она поверила и всё он уже случайный прохожий, который хотел помочь.
Как люди наивны и доверчивы. Сочувствием можно банки грабить… – это мужчину давно умиляло. Раньше пугало как легко можно обмануть даже «самого бдительного», не говоря уже о той, что сейчас в глубокой депрессии и точно поверит кому угодно, надо только прикинуться кем-нибудь хорошим.
- Да за сердце, – не вопросы отвечал как и полагается кратко и несколько суетливо – так легче убедить Шерон, что о подруге он заботится и тогда будут благодарности и совершенно точно она скажет: «Я у вас в долгу». Ну, конечно, сеньорита Веласкес так совершенно точно НЕ скажет. Почему? Да просто она не будет видеть как «Деметрий о ней беспокоится».  - Хорошо, благодарю – так и сделаю. Не волнуйтесь, скоро ваша подруга будет у вас. Скажите свой адрес?
И она сказала! Ну, вот, никакой бдительности – какой простор для мошенников, а Деметрий в сотый раз уже убедился, что если быть джином по каким-то причинам он больше не сможет – можно легко изменить хобби. Ну, например, обманывать кого-то, а потом сообщать тем об этом. Может хоть так начнут думать, а не пытаться?
- Ваша подруга сказала вам нужно что-то принять. Вы должны это носить в сумочке, найдёте сами? – Селаври вернул телефон. - То платье было не для вас, верно?
Джин предполагал, что ответ будет не самый спокойный, но будет лучше, если перед тем как поехать к Шерон они всё же купят для неё хоть что-то.

- Безусловно, вы отлично знаете Шерон лучше меня, но я не думаю, что это голубое платье оказалось бы тем самым подарком, что отвлекло её от горя. – Деметрий очень постарался, чтобы эти слова не звучали как вызов и не были бы чем-то из разряда самолюбования и не казалось, что он просто хвастается тем, что так хорошо умеет разговаривать с женщинами. Это должно было звучать как совет и не более того. А  в остальном можно было уже праздновать победу. Он правильно сделал, оставшись просто любезным и обходительным. Вежливость начинала успокаивать девушку. Это работает лучше, чем сказать: «Успокойся, всё хорошо!» Такие слова только заводят и так самое лучшее тут это ничего не делать или сделать вид, что ты ничего не замечаешь – пусть даже если это будет очевидно и откровенно.
- Но оно отлично пойдёт вам. Хотите, я сдам его в мастерскую? Оно будет как новое. – И можно уже «открывать бутылку шампанского» и праздновать победу, если Лили согласится. Так будет легче всем: в первую очередь ей – поход в «Галлерею» прошёл не зря, платье не подойдёт Шерон, но его можно носить, Деметрию – уже не будет такая большая вина у него, тем более что очевидно: платье порвано нарочно и Шерон – она не будет снова обязана Алисии.
Но вот воспользуется ли она предложением или нет – другой вопрос. Сейчас глядя на побелевшее от боли лицо Селаври всё больше склонялся к мнению, что сеньорите Веласкес даже очень нравится обвинять всех и утверждать, что они все ей сильно обязаны. Чем больше – тем лучше. И даже тут, собственно, не очень-то важно навредит ли её сердцу или нет.
Не заметить разочарование, обиду и лёгкую порцию ненависти на джина было невозможно. Это всё читалось по взгляду, которым в данный момент сверлила латиноамериканка. Сейчас спросит, что же ей нужно. Точно спросит. – сомнений не было нисколько и вот нужно решить быстро и сказать, опередив этот очевидный вопрос. Да. Это обезоружит сеньориту Веласкес, всё же не зря говорят: «Лучшая защита - нападение». – Хм… потеряла мужа. Пару выходов в свет, восхищённые взгляды и это уже не будет так тяготить. Тут лучше сделать то, что было много лет назад в планах. И зря, что Шерон сейчас не думает о дочке – только о себе. Она сейчас думает о чём угодно, но точно не о себе.
- Абонемент в тренажёрный зал к известному тренеру, запись на занятия йогой, –он успел опередить вопрос, – сейчас это модно, или пару оплаченных визитов в салон красоты. А лучше и то и другое. Платье для Шерон будет только причиной, а сейчас поможет только повод. Постарайтесь вдохновить её сделать всё, что она планировала или, может, просто мечтала, но так и не сделала до сих пор. Это будет лучшим подарком, чем платье. Ваша подруга ждёт возвращения мужа. Ей кажется, что он вот-вот вернётся и всё окажется неправдой и рыдает, когда понимает – это невозможно.
Деметрий протянул руку Алисии.
- А сейчас я настаиваю на том, чтобы подвезти вас куда бы вы не сказали, кажется, вам стало плохо из-за меня, верно? – он не был согласен с этим, но и Лили не должна думать, что тут она сама виновата. Так  будет ещё хуже, причём хуже для всех. А вот так, шутка – самый лучший вариант.

- Похоже, магазин этого не требует. –В самом деле, никого не было рядом, администратор ушла и, кажется, она совсем не просила возместить ущерб. Не было и продавца, кто бы следил: как бы это парочка случаем не сбежала? Ничего подобного. Возле них лежало только это платье что напоминало о себе. А ещё Алисия. Точнее её бледность. Она ещё была белой.  - Но если вы настаиваете, я это сделаю.
Лучший момент – это прямо сейчас. А то позже ей станет уже лучше и Лили может уйти, тогда придётся догонять или искать, а это не самое лучшее, что может быть . Тем более в данный момент всё складывалось как нельзя лучше – девушка признала поражение. У неё даже голос изменился, и взгляд перестал источать желчь и ненависть. Это к лучшему.
Возместив ущерб, а сделать это не составило труда, если на кредитной карте достаточно денег, джин вернулся к Алисии. Оставлять её совсем не хотелось. Во-первых, начать «серьёзный разговор» с Мишель это не лучшее время препровождения, а во-вторых, он чувствовал свою вину перед Шерон – сеньорита Веласкес таки добилась своего! Хотя это скорее была жалость. С ней и правда случилось страшное, а подруга настолько непутёвая, что даже подарок купить не может. Ну, они же знают друг друга и вот, разве, трудно  решить, что ей сейчас на самом деле нужно? – Селаври даже не удержался и закатил глаза, когда Алисия снова попыталась «отделаться» от него. - Очень глупо, сеньорита Веласкес, вы же знаете, что ничего не найдёте.
Но озвучивать мысли он не стал. Лучше снова притвориться, что последние слова не услышал. Так будет гораздо лучше, причём лучше для всех и Шеров в том числе, иначе она рискует получить в подарок ещё какую-нибудь ерунду.
- Несколько минут назад, – начал Деметрий призывая всё своё самообладание. Чрезмерная самостоятельность  собеседницы начинала действовать на нервы. Никогда не приходилось встречать особы упрямее. Но пока ничего не было заметно. Голос, взгляд такой же, как и был. Только слова отличались.  Не будь он так зол Деметрий никогда бы не сказал ничего подобного.  - вам было плохо. Я не могу вас оставить. В общественном транспорте вам будет только хуже. И знаете, я могу ещё подсказать про подарок вашей подруге. Нам лучше подобрать его вместе.
Для Деметрия такие слова слишком резки. Он никогда бы не сказал так, но как показало недолгое общение с Чичи – тут только «тяжёлая артиллерия» что-то даст.

- В таком случае, прошу прощения. - Деметрий склонил голову и быстро ушёл, бросив: - До свидания, благодарю за номер Шерон.
Сеньорита Веласкес оказалась очень упрямой. Она была против и к тому же была близка к тому, чтобы снова почувствовать себя плохо. С сердцем шутки плохи, а Деметрий совсем не хотел , чтобы Алисия снова побледнела или того хуже оказалась в больнице. Он итак узнал всё что нужно: телефон, а ещё Лили очень опрометчиво обронила то, что подруга в больнице недалеко от "Галлереи". Это ещё проще. В округе не так уж много госпиталей. Один и воершенно точно, что Шерон именно там.
В больице? - Деметрий долго не мог понять, что той там делать? Он думал, всё закончилось не так плохо и эта самая Шерон просто в деперссии. Но нет, она в больнице. И теперь джин решил, что после Мишель он обязательно отправится именно в этот госпиталь, найдёт там Шерон и поможет ей. Едва ли Лили хоть как-то улутшит настроение той. Селаври только убедился в том, что сеньорита Веласкес только думает о себе.
"Хочу остаться одна", - небольшая усмешка, - потому что я догадался, что нужно её подруги? - Уже у выхода он оглянулся назад. Сквозь витрину заставленную манекенами он увидел Алисию. Она всё ещё сидела на диване. - Почему никуда не идёт? - Это насторожило и звонок Мишель остановил от того, чтобы не вернутся назад.
Подарок... - вот зачем он приходил сюда. Мишель нужен подарок. Так, ему всё же пришлось вернутся, только на этот раз для того, чтобы подготовиться к "серьёзному разговору",  к которому он до сих пор не был готов, а тем временем Мишель настаивала и джину ничего не оставалось как исполнить её желание и согляситься на встречу в городе через час. Значит нужно быть быстрым, чтобы к вечеру уже растаться с Мишель.

Голос Лили за спиной зазвучал очень неожиданно. Это всё равно чтобы в Техасе вдруг пошёл снег. Деметрий вздрогнул от неожиданности. Сначала он даже не поверил, но совершенно точно испанский акцент и слабый тихий, сродни бормотанию, голос принадлежал сеньорите Веласкес.
Он, не двигаясь, слушал, что говорила та и после жалобно сказанного слова «пожалуйста» джин развернулся. Лили выглядела неважно: бледная и слабая она еле стояла на ногах и с большим трудом ей давались слова. Говорить в таком состоянии и говорить правду без всякого заднего помысла это всегда сложно. А в случае латиноамериканки сложно вдвойне.
Рано… – Селаври хотел что-то сказать, но тут же мысленно оборвал себя. По интонации собеседницы это было далеко не всё. И он не ошибся! Зазвонил мобильный. Тут уже очень легко догадаться, что звонила лучшая подруга, которой сейчас плохо. Как? Алисия сама сказала, что Шерон единственная у кого она могла бы попросить помощи. И, значит, звонить будет только она, если это, конечно, звонок не с работы.
Ничего не выйдет… – он еле сдерживался, чтобы не произнести мысли вслух. Тогда будет очередная вспышка у сеньориты Веласкес, и никто не знает, чем всё это закончится. В том и числе нужно учитывать, чем всё это закончится для неё самой. Деметрий уже догадался, что Лили как Мишель – от обоих можно ждать любых сюрпризов. - Если она сто раз повторит про дочь, всё равно она не вспомнит. Ей просто нужно отвлечься… Я же сказал уже это… Но она или так не хочет, чтобы Шерон стало лучше, или не знает -  надо отвлечься, а не пугать дочерью.
Тем не менее, Деметрий с невозмутимым видом выслушал весь разговор Алисии по телефону и затем взял ту под руку. Он отвёл её в сторону к маленьким бело-голубым столикам и заказал испанке стакан воды со льдом.
- Вам лучше? В чём вам нужна помощь? – казалось, мистер Селаври полностью сочувствует девушке и уже забыл их недавний конфликт, но это только казалось… На деле же он по-прежнему был начеку, потому  что с такими женщинами как сеньорита Веласкес нужно  быть готовым ко всему. И дело не в менталитете. У каждой это есть, просто у Алисии желание быть всегда и во всём правой разбито больше, чем у других.

Помогать кому-то ещё? Это явно не входило в планы мистера Селаври, тем более они когда так не делает: для началу нужно было расстаться с предыдущей - с Мишель. Так он совсем не обрадовался тому, что Алисия стала настаивать на поездке к Шерон. На деле же Деметрию всё казалось совсем наоборот: это сеньорита Веласкес волнуется. Это она хочет поехать к подруге. Почему? Причины так же были более чем очевидны. В обществе больной подруги, которая страдает о потере мужа она совершенно точно почувствует себя намного лучше, чем сидя в уютном кафе.  Это и удивляло в Лили: она могла чувствовать себя ужасно в самом уютном и прекрасном месте в Хьюстоне, Деметрию нравилась атмосфера "Галлереи". Несмотря на огромное количество людей было очень спокойно, а в больнице выслушивать жалобы больной подруги и утешать её... что может быть лучше?
Давно я такого не встречал... - мистер Селаври сел за столик и заказал выпить, тем самым демонстрируя, что он не собирается никуда ехать в ближайшее время. Ехать  в госпиталь совсем не хотелось - там слишком много несчастных лиц, которые замерли  в ожидании счастья и сейчас готовы жаловать всем подряд. Это угнетало джина. Он не любил слушать жалобы, но приходилось...
- Я думаю что ваша подруга увлечена своим мужем. - осторожно произнёс тот, следя за каждым движением Алисии. Это напоминало охоту на лань. Один громкий звук и она снова убежит и снова придётся бегать, пока она не устанет.
Деметрий хотел сказать ещё немного о том, что сеньорита Веласкес абсолютно не понимает что нужно Шерон. Зачем надо всё время делать то, что тебе хочется? - Алисия совершенно не умела помогать. Неудивительно, что Шерон не становилось лучше. Да даже больше: Лили мешала психологам сама того не замечая. А, ведь, она даже не подумала о том, что  своей "помощью" можно сделать хуже. Ну вот кому понравиться такое большое внимание? - Одним своим видо напоминает ей о муже... Это просто: Шерон надо отвлечься и не больше. Зачем нужно всё время напоминать про дочь? Это же живая память...
Даметрий внимательно наблюдал за сеньоритой Веласкес. Кажется он уже начинать предсказывать её действия и поэтому даже заказал ей ещё один стакан воды со льдом...