На самом деле ничего необычного: в четыре утра Деметрий был аэропорту потому что только-только прилетел из Италии. Знакомая Моника попросила ровно на один день побыть её женихом, перед друзьями и родителями. сам джин с трудом понимал зачем она стала искать "жениха".  Не лучше ли было рассказать о ссоре? Правильно расскажешь, все будут желеть... Лучше, чем тратить две тысячи долларов... - так считал Деметрий. Но у Моники была своя логика. Она и была очень своеобразной дамой. О её сильной страсти к насекомым предупредила Лаура, сестра, которая и познакомила их. Поэтому в первый день в Милане Деметрий ходил от террариума к террариуму и искал хорошего тарантула. Большой паук с длинными волосатыми лапами и жёлтоватой в чёрную полоску спину умудрился ещё сбежать в номере гостиницы. Поэтому Лео, так Моника назвала нового питомца, всю ночь и утро искал персонал отеля. Деметрий предупредил их, что паук к утру должен быть клетке, живой естественно.
А потом была свадьба на которой Деметрию нужно было играть роль жениха. тут нужно обратить внимание на тот факт, что Моника в силу своей эксцентричности мало что рассказала "о них". Поэтому пришлось придумывать ответы на вопросы, которые задавали друзья и родственники. Они спрашивали: как вы помирились? Из-за чего поругались? А как вы познакомились? Как поживает ваш брат? (Оказалось у Деметрия есть брат, есть брат который лежит в больнице). Вы снова вернётесь на родину? Почему вы оставите снова Монику? И так далее весь вечер в том же духе.
У итальянцев, похоже, нет такого понятия как табу вопросы... - думал Деметрий под конец вечера. Моника сделала всё, чтобы завоевать всеобщее внимание и быть в центре всех разговоров. Другими словами она смогла затмить невесту. Много спрашивали у Деметрия, его в этот вечер звали Алекс. Моника будто вовсе не боялась, что обман раскроется и засыпала вопросами джина при любой удобной возможности.
Отчасти из-за слишком большого внимания и огромного количества вопросов Деметрий Селаври очень спокойно перенёс путешествия из Милана в Техас, но стоило им приземлиться, джину вновь захотелось с кем-нибудь поговорить. Он позвонил Монике.
- Алекс! Я только-только кормила Лео и думала про вас! Он такой милый! Огромное спасибо за него... - она замолчала, но потом быстро спохватилась и добавила уже другим голосом, тише. - Да и за то, что были Алексом… Все поверили… Они сказали, что завидуют мне! Ха-ха! Даже Лаура осталась недовольна своим Маттиасом. Она сказала, что мой Алекс был лучше… Все спрашивают про нашу свадьбу… – Она рассмеялась.
- Рад что всё прошло как вы и хотели… – Моника вновь перебила джина.
- Я перевела деньги на вашу карточку… – она зашептала ещё тише, - Как и договаривались!
- Благодарю за столь скорый перевод  денег. – он взял сумку, прошёл паспортный контроль и уже был в здании аэропорта. Несмотря на ранний час людей как всегда было очень много.  - Тут часы нужны только для взлётов и посадок… – Моника, если вам ещё раз понадобиться Алекс, вы знаете мой номер.
Они попрощались и Деметрий остановился по середине коридора в нерешительности. Куда ему пойти?  В дом или квартиру? Что там делать? В сон совсем не клонило – он хорошо выспался в самолёте. Конечно, можно начать работать – в “Dillinger” и в “New Wave” очень скоро вечеринки. Надо ещё много сделать. Например, продумать дизайн, он же учился на архитектора и знает немного в дизайне интерьера…
А если бы меня не исключили и я бы работал в какой-нибудь фирме… Что бы со мной было? – подумал он, наблюдая за тем, как задерживают какую-то девушку. Она громко что-то говорила по-немецки, что-то про деньги и сильно сопротивлялась. – У меня бы была семья сейчас, наверное, и дети. – От одного слова уже мутило. Деметрий поморщился. – Я бы честно работал, жизнь была бы другой…
Постепенно мысли сходили на нет,  потому как мистер Селаври вникал в спор двух охранников и молодой немки всё больше и больше. Его сразу заинтересовала эта ссора. Было странно, что молодую и хрупкую девушку пытаются задержать два охранника. Чуть позже к ним подошла полиция. За это он и не любил Америку: в полицейский участок забирают без разбора.
Интересно за что? – но один из стражей порядка как будто прочитал мысли Джина и принялся рассказывать о том, что она совершила. Как оказалось всё дело в  булочке, которую немка до сих пор сжимала в руках.
Подошедший Деметрий поймал руку девушки и аккуратно разжал.
- Я  хотеть есть! – хриплым голосом прошипела Ева.
- Настолько, что украла муляж?
В этой ссоре и отчаянном сопротивлении девушки все и забыли о предмете кражи, а им оказалась пластмассовая булочка, но она очень была похожа н настоящую и даже так же пахла.

По правде говоря Деметрий не очень любил слёзы, особенно, когда ему, как правило доставалась роль "носового платка". Обычно это случалось хотя бы два раза в неделю, поэтому мистеру Селаври пришлось с к этому привыкнуть. Вот такова была обратная сторона этой медали. Да он называл себя "джином" и о нём так говорили за глаза, но отчего-то все считали, что в "работу" джина входить выслушивание разных жалоб, ещё утешение и терпеливое ожидание того, когда дама, наконец, выплачет все слёзы и согласиться что-либо делать, чтобы исправить сложившиеся обстоятельства. Никогда прежде ни одна не соглашалась решать свои проблемы сразу. Всем нужна была жалость к себе своему горю и время, чтобы всласть этим насладиться. Ему было сложно это понять.
Зачем просить "пожалеть"? Не лучше ли стать тем, кому эта жалость просто не нужна? - Деметрий считал, что так лучше. Он и сам стал одним из тех, кто никогда не жалуется, не просит помощи и вообще, на первый взгляд всё прекрасно. Все остальные, с кем доводилось джину иметь дело, обычно со скрытым удовольствием пребывали в депрессии несколько дней, а то и недель. Можно сказать, что на сорок процентов это была обычная игра, чтобы просто почувствовать себя лучше. Очень редко, когда горе было серьёзным. Тогда мистер Селаври знал, что лучше всего отвлечься. Как это было в случае с Шерон, подругой сеньориты Веласкес. Конечно, он так и не навестил её в больнице, но был почти уверен, что депрессия тут истинная, которая может оставаться с жертвой годами и превратиться во "второе Я".
Но, вот, если говорить о немке, то джину так до сих пор и не стало ясно почему она разрыдалась. Зачем вообще она украла муляж... Голодна... Может быть, но зачем тогда только одну? Хм...
Деметрий крепко задумался. Слёзы немки напрочь выбили его из колеи. Тем более что мистеру Селаври первый раз стало по-настоящему жаль кого-то. Может тут всё дело было в очень-очень жалобном взгляде, которым она смотрела на джина и на сама деле ждала чуда. Но его не случилось. Пока Деметрий думал Еву сковали в наручники, муляж забрали и вернули в магазин и повели в машину, чтобы отвезти в полицейский участок.
И вот Селаври растеряно смотрел как отъезжает автомобиль патрульного офицера. Опомнился он не скоро, когда автомобиль скрылся из виду, а джин взяв сумки пошёл к выходу. Но чемоданов было больше... Её вещи!
Мужчина быстро вышел, поймал такси, свой автомобиль ждал его дома и вот уже очень скоро они ехали в ближайший полицейский участок. Но в первом немки не было и во втором, а также, в третьем... Он нашёл Еву в пятом по счёту, когда умудрился спросить помощи у офицера.

Поднимаясь по ступенькам в полицейский участок Деметрий рассуждал о том, кем эта девушка может ему приходиться. Всё же не хорошо оставлять её в участке, ещё и приезжую и плюс ещё и такую испуганную. Деметрий никогда не видел, чтобы так кто-то боялся. И впервые девушка рыдала искренне, просила помощи не потому что хочется или так было бы лучше, а потому что ей она правда нужна была.
Не называть имени. Это главное. - последнее, о чём подумал джин прежде чем его встретила молодая сержант.
- Чем могу помочь сеньор? - сказала она. Деметрий уловил в её голосе лёгкий испанский акцент. Латиноамериканка, но это и не удивительно: многие идут служить в американскую армию только, для того чтобы получить гражданство и остаться жить в США, а потом выйдя за стены военной базы больше половины идут в полицейскую академию и потом вот, участок. И девушки тоже. Тут в США вообще, многие дамы были очень эмансипированы и имели либеральную точку зрения во многих вопросах. От этого другая часть населения Америки, мужская, начинали вести себя и разговаривать с девушками, так же как и друг c другом. Деметрий всегда молча наблюдал за этим безумием и предпочитал придерживаться другой точки зрения, как в Европе: женщины и мужчины никогда не будут иметь равные права. 
С девушками обращаться нужно, конечно же, иначе. Как джин любил говорить: надо уметь с ними разговаривать.
- Добрый день… – кольца не было, - сеньорита. – мистер Селаври улыбнулся. - Я бы хотел заплатить штраф за одну девушку, её недавно привезли к вам. Возможно, она была последней.
- Присаживайтесь. – сухо сказала сержант, упорно делая вид, что не замечает ни улыбки, ни внимания с которым на неё смотрел джин. - Вы говорите про Еву Вексельберг?
- Да. - Значит Ева…
- Кем вы ей приходитесь? И ваши документы. – Деметрий не мешкая, протянул паспорт, ещё раздумывая над ответом.
- Я её крёстный. – сеньорита сержант удивлённо вскинула брови, едва не выронив документ.
- Кто? – медленно переспросила она.
- Крёстный, – твёрдо повторил Деметрий и, заметив протест в жестах сержанта, быстро продолжил. - У Евы умерли родители, и она переехала в Хьюстон, ко мне в дом. Но я был в Италии по работе и не встретил её, а она, наверное, долго ждала и проголодалась.  - Взгляд сержанта смягчился. Теперь можно было говорить про штраф. - Я заплачу, сколько тут нужно. Штраф, так штраф.
Очень скоро он оплатил всё в кассу, получил квитанцию и ждал вместе с сеньоритой сержантом Еву. Полицейских не уходила, она внимательно смотрела в лицо задержанной, когда та появилась в дверном проёме.
Самое время начаться театру. – Вот о чём подумал Деметрий прежде чем радостно привлёк к себе Еву и крепко ту обнял. Он говорил то, что обычно и говорят, когда встречают родственника в полицейском участке, только ещё добавились фразы о том, как она выросла, а так же этот самый жест, когда отстраняют, осматривают с головы до ног и потом обнимают ещё крепче. А ещё не надо забывать о словах соболезнования и немножко жалости…
В общем, Деметрий всё это делал и очень надеялся, что сеньорита сержант поверит и уйдёт, но она подозрительно всматривалась в лица обоих, не верила. Даже руки были скептически сложены на груди. Тем временем Деметрий продолжал играть радостного крёстного, но через десять минут игры все стандартные фразы и жесты закончились и только для того чтобы, наконец-таки отправить сержанта он использовал козырь.
Поцелуй всегда заставляет отвести взгляд и поверить в то, что между двумя людьми есть какие-то отношения. Причём очень близкие. Джин так и поступил. Всё сработало как надо: они целовались, а сержант потупила взгляд и принялась рассматривать что-то в телефоне.

На возмущённый вопрос немки Деметрий ничего не ответил, он только вопросительно пожал плечами и как-то неопределённо качнул головой. За ними ещё наблюдали, только уже не так прямо. Значит, поверили в то, что между крёстным и Евой что-то есть.  Вот этого и добивался Деметрий. Их отпустили, и они могли спокойно идти.
По пути, всё ещё неся сумку Евы и обнимая её за плечи, дабы завершить "спектакль" Деметрий думал о том, что неужели нельзя сделать что-нибудь без разыгрывания представления. Каждый раз ему приходилось что-то выдумывать, чтобы всё было именно так, как хочет Селаври. Вот сейчас, если бы не короткая миниотюра под названием "Встреча с крёстным", что бы было? Они бы отпустили Еву? Или же вернули деньги, которые Деметрий заплатил как штраф, и отправили бы домой? Или же наоборот: оставили бы деньги, и ещё нужно было платить...? Трудно найти верный ответ. Но всё больше и больше мистер Селаври приходил к выводу, что людям просто, наверное, нравится когда вокруг "цирк", так интереснее.
Правда уже никому не интересна. - решил он. Деметрий уже давно заметил, что любую ложь можно выдать за правду, главное знать как это делается. И что интересно: люди охотнее верят в эту "правду", чем в истину. Деметрйи молчал. Им нужно было выйти за стены участка.
Когда же полицейский участок и его служащие оказались позади, он опустил Еву и сразу же заговорил. Он мог дать сто процентов гарантии того, что сейчас её волнует только тот поцелуй. Она просто не говорит это.
- Они не верили, что я твой крёстный. - коротко сказал он и отправился к обочине дороге, чтобы поймать такси. А ещё Америка, самая религиозная страна.
Деметрий немного горько усмехнулся своим мыслям. Жёлтое такси остановилось почти сразу. Жестом он пригласил девушку зайти в салон первым, пока его чемодан и сумку Евы убирали назад. И вот Деметрий уже хотел назвать адрес, как немка что-то закричала.
- Я не понимаю немецкий, но если ты говоришь о своей сумке, то я взял её. - Как он угадал? Это было не трудно: что ещё могло сейчас волновать девушку, кроме этого странного поцелуя в участке. - Скажи, куда тебя отвезти.
Медленно сказал он. Вероятно она не очень хорошо знает английский, поэтому не стоит так быстро говорить.
Деметрий внимательно наблюдал за девушкой. Она, похоже, не боялась. Значит можно пока назвать свой адрес.
Джин так и поступил. - Извини Ева, я не представился. Деметрий Селаври.
Так такси тронулось, и они поехали к загородному дому мистера Селаври. Пока они молчали. Деметрий ждал ответа от Евы, а девушка не очень-то торопилась с ответом. Одно беспокоило джина: чтобы девушка поняла всё правильно, а не решила бы, что какой-то американец везёт её к себе в загородный дом...

Джину было интересно наблюдать за молодой девушкой. Он давно не видел таких вот людей: несколько беспомощных и неуверенных. Он всегда замечал, а потом так стал и считать, что в Америке слишком независимые люди. Такое поведение у них не только потому что в соединённых штатах демократия и что, безусловно, «Америка свободная страна», но  ещё и влиял менталитет людей. В западной культуре активно пропагандировали культ свободного человека, все современные американские фильмы направо и налево говорили о том, что любые жертвы ради свободы незначительны. Так вот, Ева сейчас представляла собой свободного человека. Как Деметрий догадался? Это было несложно: ответ молодой немки, её акцент, а так же воровство, признание в том, что она очень голодна, сумка – всё это говорило о том, что девушка сейчас свободна как никогда и более того, не имеет ни малейшего понятия, что хорошо и что плохо. А ещё она была очень растеряна.
Ну, и что мне с тобой делать? – Деметрий несколько недоумённо наблюдал за тем, как за несколько минут у девушки поменялось сразу несколько состояний. - По ответу ясно – ехать некуда. Хм... растеряна, одна в Америке...
С первого взгляда можно было решить, что у девушки всё в порядке, она всего лишь осталась без денег, но мистер Селаври тут же задал себе вопрос: а почему так вышло, что у неё нет денег? Как так вышло? Конечно, на этот вопрос можно было легко найти сразу несколько ответов, которые, по сути все, будут значить только одно: первый раз может делать то, что хочет.
Очевидно, что такой вот свободе девушка не была рада и ей тем более требовалась помощь хотя бы до тех пор, пока она не приобретёт способность самостоятельно принимать решения.
- Тогда ты можешь остановиться в моём доме. Я всё равно жив в городе и редко там появляюсь. – Деметрий был уверен, что после этих слов девушка должна или безумно обрадоваться и начать благодарить, приговаривая: «Это правда! Техас самый дружелюбный штат! Тут самые добрые люди!» или же это наоборот её насторожит.
Вот и узнаем несколько она «знает»... – джин стал с нетерпением дожидаться её реакции.
Тем временем они уже подъехали к загородному дому мистера Селаври. Нельзя сказать, что он был уж слишком шикарен. На самом деле фасад дома, как и отделка стен не сильно выбивались на фоне остальных домов.
Джин расплатился с водителем и жестом пригласил Еву войти.

Деметрий внимательно наблюдал за лицом Евы. И тени сомнения не промелькнуло! Она не задумалась даже и слишком быстро согласилась жить в загородном доме. На родине Деметрия это называется дача. А ещё джин мог поспорить, что там кого угодно испугает предложение поехать на дачу к богатому человеку и тем более остаться там. Не обязательно будет бурный протест, но хоть капля сомнений где?!
Вот так и тянет сделать что-то плохое… – Деметрий поспешно отогнал эту мысль. Но сделать то, как обычно поступают с молодыми иностранками, которые приехали издалека и оказались без цента в кармане всё равно хотелось. Больше от того, чтобы Ева знала, что нужно осторожнее быть и внимательнее относиться к приглашениям.
- Возможно, она приняла утверждение о том, что Техас самый дружелюбный штат слишком буквально…
Мистер Селаври смутился ещё больше, когда девушка полезла обниматься. Он уже стал думать о том, что сам ошибся и может быть, это не голодная девушка из далёкого Лейпцига, а опытная воровка или ещё что-нибудь. А кража пластиковой булочки, полицейский участок – всё это было только театром, чтобы Ева, наконец, могла попасть в дом, где много ценных вещичек найдётся.
И такое тоже возможно. – грустно подумал Деметрий, изображая на лице улыбку. Во-первых, он, в самом деле, стал подозревать Еву в причастности к, так называемым, «квартирным кражам», тем более, что мошенников всегда сложно вычислить. Во-вторых, же, он решил, что даже если все подозрения подтвердятся, то лучше будет, если Ева его будет просто недооценивать и, значит, лучше улыбаться.
- Твоя сумка у меня. Не волнуйся. – Жаль, что я не заглянул в неё, когда была возможность, – промелькнуло в голове джина. – Всё равно если она мошенница, то мелочь может её выдать. – Это он подумал уже позже, когда Ева перестала волноваться и всё-таки забрала сумку.
- Ты можешь жить тут, пока не найдёшь квартиру… – чуть позже пояснил Даметрий. Они вошли в прихожую, и джин отставил чемоданы в сторону от двери, решив, что разберёт вещи немного позже. А пока он внимательно наблюдал за Евой. Он никогда не встречал таких людей. Девушка вела слишком непредсказуемо и главная причина для мистера Селаври осталась не ясной: почему она согласилась? Думала ли она о возможных последствиях? Да, думала ли она вообще?

----------> загородный дом Деметрия