Она пришла в университет не так давно. Конечно же, Алисия училась здесь и раньше, но всё немного волнительно быть уже в новой должности - преподавателем. Теперь Лили была профессором, учёную степень получила так же недавно. В годы студенчества она быстро прославилась своим красноречием. Конечно же! Ведь уже тогда Алисия была порядочным книжным червем, английскую литературу она обожала... Сказать что-нибудь на публике со стороны казалось, что ей совсем не сложно. Однако, Лили было сложно собрать свои разбегающиеся мысли в одну цепочку, она сильно волновалась перед лицами стольких людей, а волноваться она не любила.
Когда на собрании факультета обсуждали о предстоящем собрании, Алисия сама вызвалась выступать. Ей очень хотелось не волноваться по мелочам. К тому же, это будет её первый раз публичных выступлений после операции. Очень хотелось проверить - может она стала спокойней после этого эпизода из её жизни. Лили порой казалось, что она стала философски относиться ко многому. А бывали такие случаи, когда это чувство пропадало. Презентация была готова. Речь... Лили записала лишь отдельные моменты, а в остальном положилась на своё красноречие.
Не сложно всего лишь представить всем работу факультета гимнастики за год и высказать свои пожелания по дальнейшей работы университета... - успокаивала себя Лили, с книгой в руках направляясь в конференц-зал. Последняя часть презентации (рекомендации)  ей особенно нравилась. Поучать кого-нибудь она любила.
Стоило взглянуть на эти лица, как Лили вся задрожала. Столько людей! Половину из них она видела впервые. Кого же она знала:
Сьюзан Блейт, декана факультета гимнастики. Последнее время Лили много советовалась с ней по поводу своей предстоящей речи. В первую очередь, не хотелось ударять в грязь лицом перед ней. Уильяма Форда она тоже уже знала. Здесь была и Клер, коллега Лили. Кажется, они вместе устраивались на работу и в один день проходили собеседование. Однако, потом выяснилось, что здесь уже работает её жених Сэм. Конечно же, они сидели рядом и на последних рядах.  Это всё, кого могла знать Лили. Помимо их, была ещё масса незнакомых лиц.
Кажется тренер успела придти в последнюю минуту потому, что прямо за ней дверь закрылась и начал выступать Уильмя Форд. Волнение нарастало, ведь она выступает первой! Она тои дело повторяла в уме речь. Перед глазами лежал планшет. Его выдавали всем преподавателям для работы. В планшете были записаны основные пункты выступления. Взрыв аплодисментов оторвал Алисию от раздумий.  Настало время её речи. Подхватив планшет на вышла вперёд на трибуну. Сколько глаз сразу смотрело на неё! Знакомые и не знакомые, они ждали от Лили слов. А от волнения ей казалось, что она позабывала сразу два языка: и испанский, и английский. К тому же ей не давал покоя лёгкий акцент.

Памела зашла в конференц-зал как раз в самый неподходящий момент. Лучше всего не стоять между спорящими, но в случае с Пэм она неосознанно оказалась между рыжеволосой девушкой, достаточно молодой, с очень бледным цветом лица, что только карсил её и двумя другими людьми, стоящими за трибуной.
"Хотя, нет, тут она называется кафедра." - моментально поправила себя она. А те двое, это была пара: мужчина и женщина. снова молодые. - "Наверное, молодых всех отпарвляют к трибуне, чтобы они выступали..." - эта мысль, как молния, пронеслась в голове девушки, как только она услышала последние слова, сказаные с лёгким, как прохлада этим утром, испанскийм акцентом. Памела улыбнулась, подумав, что вот эта молодая женщина, может быть, не так давно приехала из Латинской Америки, может, Мексики. Она, в отличии от большинства, любила "латинасов" и никак не могла понять, что с того, если они говорят с легким акцетом? Он же совсем малюсенький и почти незаметный!
Мисс Свон перевела взгляд на мужчину, решив, что, наверное, он поддерживает точку зрения, раз стоит рядом с латиноамриканкой и, кажется, согласен с ней или она с ним согласна...
Так или иначе, происходящее очень сильно заинтересовало женщину. Она ведь слышала только последние слова: " появляются результаты..." и, конечно, мисс Свон тут же стал любопытен предмет спора, а вдруг ей есть что сказать? Тогда Памела, просто не может быть в стороне. Медленно, не потому, чтобы её заметили все, а чтобы сильно не стучать каблуками, она пошла вверх по ступенькам, чтобы найти среди тренеров и других работников университета свободное место и продолжить наблюдать за спором. Но её заметили, скорее всего она шла слишком медленно, зато, надо отметить, тихо.
Ректор, его Памела знала в лицо, бросил вопросительный взгляд в сторону опоздавшей. Его примеру так же, последовало несколько человек. С большим укором на неё смотрела азиатка, "японка, наверное"  - желтая кожа и тёмные,  отливающие синевой волосы собранные в пучок, а так же известный "азиатский разрез глаз". Остальные в общем-то, обратили на неё небольшое внимание, кое-кто из них продолжвли тихо разговаривать, кажется, им не очень сильно было интересно тут.
- Я опоздала только на десять минут... - Памела растеряно пробормотала эти слова себе в оправдания. Да, она часто опаздывала, нос егодня она даже успела на начало! Это совсем немного! Её вообще угнетало то, что люди должны подчиняться какой-то невидимой вещи, под названием "время". Оно ими управляло! Мисс Свон всегда мечтала о том, чтобы в один прекрасный день все позабыли про это самое "время" и стали жить так как им хочется, на идти вместе, как стадо диких лошадей.
Конечно в этот раз, как и во все другие, у Памелы была причина. Она опоздла только потому что по дороге к главному корпусу она встретила заплаканную студентку и долго с ней разговаривала. Она не могла пройти мимо и не помочь бедняжке, и пусть она опоздала, но совсем чуть-чуть же!
Вскоре мисс Свон оказалась возле доктора Ноубла. Как раз там пустовало одно сиденье, на котром несколько минут назад сидел Натан Хилл. Док жестом пригласил секретаря присесть рядом. Памела кивнула и как можно бесшумнее выполнила приказ мужчины, правда по дороге она споткнулась о чью-то сумку, отчего громко вскрикнула. Однако тут же она убедила всех, кто обернулся на крик, что с ней всё впорядке.
- Пэм, - прошептал мистер Ноубл, склонившись к самому уху Памелы. - Ты готова отвечать?
- Конечно да, - поспешила успокоить того мисс Свон, может быть сликом громко, но как только она заметила, что несколько человек обернулись, тут же еле слышно зашептала. - о чём я должна рассказать? О пострадавших  студентах? Я помню, вы говорили, что не стоит упоминать об истории Элиота Шоу...
- Да, скажи так. Умничка... -  мистер Ноубл замолчал. Теперь он просто тяжело дышал в ухо своего секретаря и не торопился убирать руку с её колена.

Оказалось, что выступающую женщину зовут Виктория Мейсон. Она была с факультета танцев. Тренер по классическому танцу... Что Лили могла сказать? Что балет - это такой же невероятный труд, как и художественная гимнастика. Многие недооценивают тот труд спортсменов, которые еждневно затрачивают много сил, чтобы потом "порхать" над ковром или на сцене словно бабочки. Спортивные гимнаты, тоже не любят художественных. Ведь те не таскают тяжести в спортзале. Мяч или лента, или обруч безусловно легче, чем гантеля, но с ними не легче выступать, чем на бревне или брусьях.  Поэтому в этом она понимала Викторию. Многие незаслуженно недооценивают сложность художественной гимнастики и балета. Однако почему-то из этих областей уходит больше всего спортсменов. Почему? Из-за непосильной нагрузки, а многие думают, что они просто лентяи...
Но остальные слова тренера Мейсон вызвали недоумение и даже протест. Она внимательно выслушала её, хотя и всем своим видом показывала несогласие. Возможно, любовь окрыляла человека, делала его счастливее и так далее... Лили сама вспоминала свой роман с Тоддом. Тогда она и решилась на операцию. Она чувствовала его поддержку и казалось, что она способна на многое. Если бы его не было, девушка бы врятли решилась на такую серьёзную операцию. И возможно сейчас бы она не работала в университе, не получила бы профессорскую степень. Да и её бы наверное уже не было. Потому, что с сердцем то время дело ухудшалось с каждым днём.
Однако была и обратная сторона любви, которую тренер Мейсон совсем не учла:
- Но спорт требует много времени. Любовь такая хрупкая вещь, что никогда не уживается со стремлением к успеху. Чаще всего спортиные пары расстаются из-за того, что недостаточно времени друг для друга. Или же просто кто-то начинает ревновать к спорту. Что тогда? Депрессия и аппатия к спорту, а тренер кажется злобным рабовладельцем. Спортсмен теряет и спорт и любовь... Уж лучше оградить человека от одного из страданий, более сильных чем спорт - любовь, - Лили взяла в руки планшет и отошла немного в сторону. Вступать в споры она любила, только не всегда они заканчивались хорошо.

Стало вдруг так шумно, что Лили даже испугалась. Несколько человек вдруг хором заговорили. Женщина силилась уловить хотя бы общий смысл слов, но всё тщетно.
Это они мне? - ей таки удалось уловить пару фраз, - Мои слова жестокие?... Э... Кажется они не согласны со мной. Ну ладно! Это всего лишь мнение!
Она отыскала глазами Сьюзан Блейт и виновато пожала плечами, будто бы говорила, что не виновата в этом шуме. Присоединились новые выступающие, которые видимо придерживались противоположной точки зрения, чем первые. А когда мужчина средних лет поднялся и покрыл матом молодого тренера.
Боже мой! - хотелось схватиться за голову от зрелища. Брань и ругать летят со всех сторон, профессора не стесняются в выражениях. Все уже давно забыли об истиной причине размолвки - методы воспитания. Лили даже не предполагала, что существует столько разных взглядов на воспитание будущих чемпионов. И если студентам приходится не сладко, то преподавателям тоже, - я не верю тому, что разные взгляды на воспитание могут родить такие ссоры! Этого просто не может быть!
Судя по тому как быстро и неожиданно профессора начали ругаться, Алисии стало ясно, что невод=льства у людей много и всё это копилось давно. Женщина ещё не преподавала поэтому у ней были лишь теоретические знания, а все эти люди ругаются между собой из-за практических.
- Ну если вопросов больше нет... - проговорила Лили. Её голос утонул в шуме. Она улыбалась, но под этим дружелюбным выражением лица скрывался испуг и недоумение, - Мне можно идти?
Лили немного глупо рассмеялась и схватила с трибуны свой планшет. От волнения она случайно на что-то нажала и закрыла свою речь. Но уже неважно. Она и так всё сказала.
Мистер Форд пытался призвать всех к порядку, но тщетно. Лили была на его стороне. Она тоже хотела, чтобы шум прекратился и все успокоились. Беспорядок её пугал и вызывал недоумение. Женщина сама не заметила, как спряталась за спину мужчины, который всё ещё спорил с рыжеволосой балериной. Да, она кажется, говорила балет... Как  её звать?... Виктория... Мейсон!...
Лили мысленно эхом повторила фамилию за мужчиной, который не представился.
Шум не утихал, но что больше удивляла Лили - это поведение двух тренеров на сцене. Они продолжали разговаривать будто бы ничего не случилось...
Если они так всебя ведут, значит, такие "жаркие" дикуссии случаются на каждой конференции и они уже привыкли?!... Боже мой, нет! Если так, то долго я не выдержу. Нет, не выдержу! ... Такой шум здорового человека с ума сведёт, не то, чтобы моё слабое сердце!

- В Вашем случае, мистер Хилл, Ваши студенты боятся Вам лишнего слова произнести против так что не думаю что это полноценно их выбор. Они боятся потерять ваше доверие и уважение. Боятся потерять Ваш благосклонный взгляд как учителя, как наставника и как человека на которого нужно равняться. Они настолько замуштрованы Вашими правилами что живут ими и по ним сами того не замечая. Они словно погружены в эту систему и не могут из нее выбраться и посему бултыхаясь в ней вскоре привыкают и свыкаются, существуют в ней. Но вопрос с тоит лишь в том, а живут ли они при этом на самом деле. И действительно ли то что они делают хотя именно они а не вы сами… - последнее она сказал громче чтобы ее услышали все. Этот эгоизм всегда и везде прослеживался среди тренеров университета. Этот эгоизм сидел в печенках и от него нельзя было избавиться. Казалось что кто-то когда-то просто сказал какую-то особо «умную» мысль ив сем она понравилась. А раз всем понравилась значит так и должно быть. Так уж повелось что мы принимаем то что нравится а не то что нужно и важно. Не то о чем глаголит разум. Мы принимаем те роли которые нам предоставляет судьба и навязывают люди более старшие по возрасту и более опытные. Вспомните, когда вы сами делали выбор? Да тот же выбор профессии. Ведь в детстве мы мечемся от профессии к профессии. Мы хотим стать то танцорами, то докторами и все из-за того что взрослые производят на нас особые впечатления которые не производят сверстники. И это продолжает до того момента пока мы не определим ту профессию которая нам действительно нравится и которая несет пользу, учимся ей и живем по правилам уже этой профессии. Студенты на ее взгляд равнялись на тренеров а тренеры просто забыв о том что они сами когда-то вероятно мечтали о большей свободе, давили своих учеников как давили их самих в свое время.
- Да, я действительно думаю что стоит понизить планку. Потому что все начинает доходить до абсурда. Во всех университетах имеется такое понимание как академ, в нашем же такого понимания нет. Если студент сломал ногу и долго реабилитируется – отчисление, если хочет завести семью женится, уезжает на медовый месяц – отчисление. Это не нормально. Не нормально отчислять за травмы, за жизнь. Зачем это нужно? Если нет жизни у самих тренеров, то нужно портить их студентам? Так что ли? – она кажется перегибала палку и несло ее в такие дебри которых она сама начинала пугаться, но вместе с тем остановиться она не могла а посему говорила. Но теперь наконец замолчав посмотрела на Натана. – Вы, мистер Хилл, помните ли себя в их возрасте? И вообще знаете что такое любить? Развиваться не только физически но и морально, созревать не только внешне, но и внутренне?  Неужели Вам самому никогда не хотелось отойти от правил и начать жить НОРМАЛЬНО?! – нормально… что она подразумевала под этим словом? Она в общем-то и не знала как бы и сама и говорила скорее больше под впечатлением нежели осознавая каждое слово в частности. Поток слов лился из нее одной волной кажется снося все на своем пути. Что ж… так наверное и надо было. Так наверное и было правильно. Впрочем все равно она ждала ответа от Хилла. Его реакции. А реакция могла быть непредсказуемой. Он со своей репутацией и моральной силой мог задавить ее сейчас в два счета и по сути уничтожить на глазах у всех.  А мог поддаться на ее слова и пойти на разговор, но кажется только с целью чтобы успокоить Мейсон от ее гневной тирады и не менее гневного настроя.